Когда из истины каждый отбирает себе то, что на потребу его страстям, опасениям, раболепию, корысти, - тогда-то истина и становится вреднее заблуждения.

Мысли лучших умов всегда становятся в конечном счёте мнением общества.

Если ты не выучил законы физики, ты можешь заниматься какой угодно философией, но ты можешь делать глупые ошибки и никогда об этом не догадаться. И тогда я понял, что, прежде чем заниматься философскими вещами, я должен изучить физику.

Мы придумали новый, очень сложный способ хранения и обмена данными, который основан на сложных цифровых технологиях, и никто не может быть уверен в том, что это знание нам удастся сохранить и передать будущим цивилизациям. Так может быть это знание как раз и является самой важной частью истории нашей цивилизации, тем что как бы точно нужно сохранить и законсервировать в арктических льдах, ключом, с помощью которого все случайно сохранившиеся кусочки пазла могут приобрети хоть какой-то смысл… Какие бы крутые вещи не мог придумать, написать, нарисовать, сформулировать один человек — это всё не имеет значение без контекста, без истории, внутри которой это всё существует. Из песни может быть можно выкинуть слова, но наше коллективное стремление не выкинуть, никуда от этого не деться, и когда нас всех уже не станет — то, что важно для нас превратится в истории и легенды. Чьи-то истории окажутся важнее и интереснее, чем другие… Сохранить и запомнить — значит продолжать быть, но, если что-то было забыто и уничтожено — это не значит, что этого не было. Только вот мы об этом уже никогда не узнаем.

В процессе борьбы с истиной заблуждение само себя разоблачает.

Я могу ошибаться, а вы можете быть правы; сделаем усилие, и мы, возможно, приблизимся к истине.

Всякая истинная философия есть духовная квинтэссенция своего времени.

Афоризмом можно считать логически завершённую мысль, принятую с точки зрения ее значения для выражения новых ощущений, знаний и смыслов.

Если кто думает, что научный метод всегда ведет к успеху, жестоко ошибается. Не существует царской дороги к успеху.

Единственный способ читать книгу афоризмов без скуки – это открыть её наугад и, найдя что-то интересное, закрыть книгу и предаваться размышлениям.

Как нам, крохотным созданиям, живущим на пылинке, удалось запустить космический корабль к звездам Млечного Пути? Всего лишь несколько столетий назад, какую-то секунду по космическим меркам, мы понятия не имели о том, где мы и кто мы. Не обращая внимания на остальной космос, мы населяли своего рода тюрьму, крохотную вселенную, покрытую скорлупой. Как же мы сбежали из этой тюрьмы? Мы обязаны этим труду ученых многих поколений, свято верящих в 5 простых правил:

1. Ставить под сомнения авторитеты. Ничто не истина только потому что кто-то так сказал. Следует думать своей головой.

2. Надо задаваться вопросами и не верить во что-либо просто потому, что так хочется. Вера не притворяется в реальность.

3. Проверять гипотезы, ища её доказательства в наблюдениях и экспериментах. Если хорошая гипотеза не проходит проверку, значит она не верна. Смирись и двигайся дальше.

4. Следуй за доказательствами, куда бы они тебя не вели. Если у тебя нет доказательств, то отложи вердикт.

5. И, вероятно, самое важное правило – помни, ты можешь ошибаться. Даже величайшие ученые ошибались. Ньютон, Эйнштейн и все другие великие ученые, все они допускали ошибки. Они всего лишь люди.

Наука это способ держаться подальше от самообмана и от обмана других. Грешили ли ученые? Конечно! Мы использовали науку не по назначению, как и любой другой инструмент, находящийся в нашем распоряжении. И вот почему нельзя позволить оставаться ей лишь в руках, обладающего властью меньшинства. Чем больше наука принадлежит всем нам, тем менее вероятны злоупотребления ею. Эти ценности подрывают проявления фанатизма и невежества. В конце концов, Вселенная это по большей части тьма с точечными островками света.

Когда я впервые получил и открыл книгу по математическому анализу, она вся от начала до конца состояла из формул с деформированными символами, в ней была собрана половина греческого алфавита. Я не знал, что это за буквы, как они произносятся и как их вообще использовать. Все в одной книге! Я тогда решил, что мне это никогда не понять. Это выглядит таким недостижимым, но день за днем ты продвигаешься в учебнике и узнаешь больше и больше. Однажды ты открываешь страницу и понимаешь, что это производная второго порядка, как будто туман вдруг рассеялся. Я вынес следующий урок – трудолюбие рассеивает невежество. С тех пор я использую это в своей жизни. Не стоит оценивать свои знания по тому, насколько сложным или очевидным это кажется с первого взгляда. 

Физика — единственная профессия, в которой пророчество не только точное, но и рутинное.

Наука — одно стройное целое, все части которого взаимно проверяются. Я признаю безусловно верным только то, что доказано научным образом, т.е. путём строго применённого опыта.

Гуманитарные науки отличаются интересом и вниманием к человеку, его деятельности, и в первую очередь — деятельности духовной.

Теория, которую нельзя опровергнуть каким бы то ни было постижимым событием, ненаучна. Неопровержимость — не доказательство теории (как часть думают), а порок.

Парадокс самореференции стоит в центре гуманитарных наук, определяя сложное соотношение их гуманитарности и научности. Гуманитарные науки изучают самого изучающего, именуют именующего… Человековедение неотделимо от человекотворчества. Субъект человековедения потому и не может быть полностью объективирован, что находится в процессе становления, и каждый акт самоописания есть и событие его самопостроения. В гуманистике человек не только открывает нечто в мире субъектов, но и производит в ходе самопознания собственную субъективность.

В проблеске гениальности видишь свою бездарность.

Даже если все держатся одного мнения, все могут ошибаться.

Я полагаю, что путь в науку, да и в философию, только один: встретить проблему, увидеть, как она красива, и влюбиться в неё; обвенчаться с нею и жить счастливо, пока смерть не разлучит вас – если только вам не суждено будет увлечься другой, более красивой проблемой или отыскать решение первой. Но и такое решение, будучи найденным, может породить, к вашему же удовольствию, целое семейство очаровательных, хотя, вполне вероятно, и непростых, юных проблем.

От ошибок и внешних угроз человечество способна защитить только альма-матер всех знаний — наука, позволяющая разработать технологии для поглощения CO₂, снижения уровня потребляемой энергии, уничтожения астероида — да чего угодно.

Философские камни собирают одни, разбрасывают другие, а третьи, найдя их, используют, как драгоценности.

Всё, в том числе и ложь, служит истине. Тени не гасят солнца.

Изучая истину, можно иметь троякую цель: открыть истину, когда ищем ее; доказать ее, когда нашли; наконец, отличить от лжи, когда ее рассматриваем.

Настоящий ученый — романтик. Только романтики верят в то, что возможно всё.

Слова, ещё слова, и только слова: это всё, что нам оставили самые знаменитые философы.

Где не погибло слово — там и дело еще не погибло.

…Мне кажется довольно парадоксальным то, что философы, гордящиеся своей узкой специализацией в сфере изучения обыденного языка, тем не менее считают свое знакомство с космологией достаточно основательным, чтобы судить о различиях философии и космологии и прийти к заключению о том, что философия по существу своему не может внести в космологию никакого вклада. Они, безусловно, ошибаются. Совершенно очевидно, что чисто метафизические — следовательно, философские — идеи имели величайшее влияние на развитие космологии. От Фалеса до Эйнштейна, от античного атомизма до декартовских рассуждений о природе материи, от мыслей Гильберта и Ньютона, Лейбница и Бошковича по поводу природы сил до рассуждений Фарадея и Эйнштейна относительно полей сил — во всех этих случаях направление движения указывали метафизические идеи.

Человек и наука — два вогнутых зеркала, вечно отражающие друг друга.

Если окажется, что наша логика неверна, все науки станут поэзией.